В рамках очередных архипастырских визитов по благочиниям епархии, епископ Уваровский и Кирсановский Игнатий провел ряд встреч с населением, в том числе и с верующими из Умета. Жители этого районного поселка стали первыми, у кого появилась возможность неформального общения с архипастырем.
Несмотря на то, что на встречу собрались люди самых разных возрастов, профессий и интересов, затронутые темы — от ситуации на Украине до проблем современной молодежи — волновали всех без исключения. На самые значимые вопросы Владыка Игнатий дал развернутые ответы.
— Какие возможности положительного влияния Русской Православной Церкви на нравственность молодежи Вы видите?
— Возможности существуют, однако нельзя точно сказать, большие они или маленькие. Церковь сегодня выходит из состояния разрухи, в котором она оказалась в советское время. Это не только разрушение самих храмов, но и борьба с людьми, со священниками. Вспомните, как в первые три века у христиан не было церквей, но они по духу и своей жизни были ими. Они и для нашего времени представляют собой идеал христианской общины.
Думаю, что возможностей достаточно для того, чтобы сохранить наше общество от окончательного разложения. Действительно, мы находимся в духовном кризисе, идет энтропия, деградация, но этот процесс имеет вялотекущий характер. По планам наших оппонентов или партнеров, как их называют в наше время, мы уже давно должны прекратить свое существование как единый православный народ. Но мы сопротивляемся. В том числе и с помощью Церкви.
Многие говорят: «Вот, у вас много храмов открывается, монастырей, а нравственность не повышается». В таком случае я отвечаю: «А если бы не было храмов и монастырей совсем, у нас было бы сейчас примерно так же, как на Западе». Там институт семьи полностью разрушен, с детских лет приучают к таким мерзостям, о которых и говорить стыдно... Западное общество уже вряд ли восстановится. Та атмосфера и пороки, которые они себе позволили иметь, подействовало на них разрушающе. Мы противостоим этому, и, главным образом, с помощью Церкви. Эта борьба сейчас находится в плоскости духа, и только Церковь поможет нам одержать победу.
Церковь — это не отдельные личности, по которым мы иногда Ее судим. Церковь — это намного больше, это Богочеловеческий организм. И в нем определяющее значение имеет благодать Святаго Духа. Есть разные определения Церкви, одно из них, созданное светским человеком, философом, Алексеем Степановичем Хомяковым: «Церковь есть … единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати». Если нет этой благодати, значит, и Церкви в полном смысле этого слова нет, как бы она ни украшалась крестами, куполами, как много ни было бы в ней людей. В Православной Церкви есть самое главное — благодать, мы надеемся, что она сможет победить все негативные стороны жизни при нашем общем усилии.
— В современном обществе идет тенденция к росту демократических семей. А патриархальных наблюдается снижение. Какова Ваша точка зрения, какой должна быть семья — патриархальной или демократической?
— Думаю, здесь должно быть сочетание одного и другого. Есть такое понятие «консерватизм», оно здесь наиболее применимо. Отец — глава семьи, его слово должно быть законом для остальных. Но он не должен сам себя выставлять главой, а должен опираться на Бога, Божественное учение. Если он имеет выше себя Бога и говорит, что «я люблю Бога, верю в Него и стараюсь подчиняться Его заповедям», то и остальные члены семьи будут ему подчиняться ради Христа.
Если же глава семьи только ради того, что он отец и кормилец семьи, начинает стараться делать так, чтобы ему все подчинялись, то это будет очень трудно сделать. Поэтому мне кажется, что патриархальный принцип должен проявляться в главенстве отца, который опирается на веру в Бога. Если этого не будет, то все это полностью перетечет в демократию, которая разрушающе действует на семью. Дети не могут руководить родителями, как нам предлагает сегодня ювенальная юстиция.
В Священном Писании сказано об отношениях между родителями и детьми не так подробно, но достаточно. Говоря современным языком, родители не должны терроризировать детей, то есть чрезмерно наказывать и ограничивать их. Они сами должны быть примером для своих детей. Но для этого нужен идеал.
Без Православия очень трудно сохранить что-то целостное, например, семью, если нет высшего идеала. Вот Господь распялся на Кресте, Он показал, что Сам Бог — Неограниченный, Всеобъемлющий, все Содержащий, сошел к нам на землю, принял нашу природу, с ее болезнями и скорбями, с ее ограничениями во времени и пространстве, принял Распятие и Воскрес. И вот этот идеал: «Бог терпел, и нам велел».
При всем этом демократические отношения в семье должны присутствовать. Мы все — родители и дети – имеем бесценную душу, которая у Бога одинаково ценна: и душа ребенка, и душа взрослого. Нужно это понимать и стараться больше обращать на это внимание. Детям нужно давать какую-то свободу, но все должно сопровождаться своим примером. Если же говорим «так нельзя», нужно пояснить, а почему нельзя…
Я за то, чтобы был патриархальный принцип построения семьи: глава — отец, помощница ему — жена, и дети, которые подчиняются родителям. Хорошо, чтобы отчасти была и демократия, дабы не нарушать свободу, данную Богом каждому из нас. Ведь Бог, когда воплотился и жил здесь, на земле, насильно с Собой никого не тащил в веру. Он призывал, показывал Своим примером, как нужно жить и к чему стремиться, совершал чудеса, и кто шел за Христом — те спасались, кто нет — лишались Бога и спасения.
Отчасти нужно было принуждение со стороны Христа. Однако это произошло только единожды, когда Он взял бич и выгнал из храма менял и ростовщиков, которые Дом Божий превратили в вертеп разбойников и торговцев. Это было единственный раз.
Если посмотреть Евангелие, то увидим, что у нас должно быть больше свободы, при этом наказание, власть отца в семье должна проявляться, но, я бы сказал, как можно реже.
—Владыка, а как Вы относитесь к происходящему на Украине?
— Это ожидаемо. Мы, как духовные люди, понимаем, что дух творит форму жизни. Украина оказалась разделена, прежде всего, духовно. В каком плане? Практически вся западная часть Украины греко-католическая. У них православные обряды, но подчиняются они папе — католическому первосвященнику. В этой стране есть и Православная Церковь Московского Патриархата. Там есть и раскольники — Киевский патриархат во главе с лжепатриархом Филаретом (Денисенко). Это тот архиерей, который на Поместном соборе 1990-го года претендовал на сан Патриарха. Но его не избрали, избрали Святейшего Патриарха Алексия II. Тогда он обиделся и, будучи митрополитом Киевским, попробовал создать у себя на Украине патриархат и сам стать патриархом. Тогда политические условия этому благоприятствовали.
Я назвал уже три религиозные структуры, из которых четко вырисовывается разделение общества. Причем это разделение примерно пропорционально одинаково. Храмов, священнослужителей примерно одинаковое количество и в Православной Церкви Московского Патриархата, и у греко-католиков на Западе, и у Киевского патриархата. И сейчас мы видим, что окрас политического напряжения тоже делится на три части: запад проявляет агрессию, чуть ли не сатанинскую, центр — между небом и землей, в аморфном состоянии, а восток, который в основном почитает больше Православную Церковь Московского Патриархата, пытается сопротивляться насаждению фашистских ценностей и установок. Поэтому то, что происходит, оно и должно было произойти. Я думаю, что Украина в том состоянии, в котором она находится— нежизнеспособное государство.
Вы видите, если люди сами себе избрали различные духовные ориентиры, они себя уже разделили. Тут ничего не поделаешь, соединить несоединимое невозможно. Хотелось бы, конечно, чтобы там был мир, но за него надо побороться. Мы для себя поставили задачу больше молиться за наших братьев-украинцев, вообще вести более духовный образ жизни, чтобы у нас в России такого не повторилось.
Украина нам показала пример того, к чему может привести в духовном отношении раскол. В России тоже была атака в начале 90-х на Православие и на его единство разных заезжих проповедников: протестанты, свидетели Иеговы, баптисты… Приезжали, снимали стадионы, пользовались тем, что Православная Церковь только выходила из разрухи, из состояния притеснений времен СССР и пытались расколоть наше общество. Отчасти им это удалось, но не так сильно, как это мы видим сегодня на Украине. Надеемся, что наши руководители государства поступят мудро. Как — мы посоветовать им не можем, потому что на них лежит обязанность решать государственные и политические задачи. Нам нужно заниматься своим делом, в котором мы сейчас находимся: детям — учиться, учителям — учить, рабочим — работать, нам — служить Богу и хранить наше духовное единство и чистоту души нашего народа.
Патриарх Кирилл неоднократно говорил, что Церковь должна заниматься своими вопросами и государство не должно в них принимать участие и как-то неожиданно включаться. Церковь также должна молиться за своих руководителей, а не приставать к ним со своими советами: делай так или иначе. Если спросят совета, мы всегда его дадим. А так — это их область, пусть они решают вопросы общественного значения.
— Многие верующие часто посещают святые места, расположенные в разных регионах страны, зачастую проходя мимо храма, который расположен в родном городе или селе. Что Вы думаете по этому поводу?
— Святые отцы говорят, что крайности в любом деле — от бесов. И нам нужно держаться царского, среднего пути: ходить в храм, где мы живем, и создавать там христианскую общину.
Мы как-то встречались у митрополита Феодосия с полномочным представителем Президента РФ по ЦФО Александром Бегловым, с которым зашел разговор о ситуации на Украине. И он отметил: «Если бы на Украине в наших приходах Московского Патриархата были сильные общины, то никто бы туда не сунулся из радикалов и экстремистов Правого сектора». Вот этот уровень противостояния на Украине сейчас востребован.
Зачем нам община в храме? Чтобы люди знали друг друга, общались, молились, собирались, как мы сегодня с вами собрались, ездили бы в паломнические поездки, помогали бы друг другу. И примером христианской общины у нас во все времена была община первых христиан. Про них написано в Священном Писании, что «у них была одна душа и одно сердце». И жалко, что сегодня, объезжая приходы, понимаю, что таких общин или почти нет, или, если есть, то они едва-едва теплятся. Мы страшно неорганизованны, разобщены. Нам обязательно нужно ходить в свой храм, обязательно. Пусть он будет небольшой, но хотя бы так пусть наполняется.
Я думаю, что необходимо ходить в свой храм и, самое главное, создавать общину нашу, православную, чтобы быть вместе. А то видите, разные диаспоры, они имеют свою родину в другом государстве, например, азербайджанцы, у них другая страна, но представителей в России можно назвать диаспорой, настолько они сплочены. Они помогают друг другу поднять бизнес, дать деньги в долг без процентов на долгое время, детей своих, я думаю, не убивают во чреве, а рожают, пытаются воспитать их в своей культуре. А у нас этого нет, мы как-то еще с советского времени страдаем страхом перед «русскостью» и «православностью».
Еще хотел подчеркнуть, что русский — это не значит русский по крови. Русский — по духу и мировоззрению. Русским может быть больше азербайджанец, чем русский по крови, кстати. Но все-таки, давайте стараться создавать наши общины, православные русские и понимать, что они востребованы и принесут пользу, и плюс ко всему ездить по святым местам.
— Часто молодое поколение говорит, что у них нет смысла жизни. А в чем он на самом деле?
— Да, среди молодежи очень много стремлений к суициду, к нежеланию жить. Это явление страшно. Даже среди детей до пяти лет есть случаи, когда они уходят таким образом из жизни. А все происходит из-за потери смысла жизни, они не видят, зачем жить.
Смысл жизни… Мне кажется, что дети намного чище, чем взрослые. И та атмосфера духовного кризиса, в которой мы сейчас находимся, на них негативно действует. Они стремятся к чистым отношениям, к любви друг к другу, мальчики к девочкам. А что получается? Насаждаются такие стереотипы, чтобы у возлюбленного была машина, деньги, чтобы он смог поехать отдохнуть за рубеж и взять свою девушку... это стало нормой жизни. Парень, который не имеет этой возможности, начинает впадать в депрессию, потому что его девушка воспитана на этих ценностях. Он ее любит, но не может этого дать, вот тогда он может пойти на самоубийство.
Вспоминается мне один трагичный случай. У нас рядом с монастырем есть техникум, где готовят ребят-трактористов и девочек-маляров. Одного парня взяли во время практики на скотный двор летом, он еще у нас в монастыре некоторое время трудился, а потом от руководства техникума приходит информация, что он повесился на дереве, выпив бутылку вина. Чаще всего такие случаи происходят как раз из-за того, что у молодых людей есть стремление к чистым отношениям. Однако им выставляются такие требования, которые они выполнить не могут, и они теряют смысл жизни.
Разрешение этого вопроса, конечно, в стремлении нашего общества, молодежи к духовным ценностям, чтобы для них они были на первом месте, чтобы мы не мерили друг друга деньгами, машинами, а исполнением Евангельских заповедей. То есть нужно опираться на исполнение закона Божия — это должно быть главным в нашей жизни. Если этого нет, то результат уже известен.
Смысл жизни может появиться только с Богом. Если Бог будет на первом месте у каждого из нас, будет и смысл жизни, остальное все встанет на свои места. Если человек теряет Бога, ставит на первое место человека, который находится рядом: девушку или парня, или что-то иное, начинает больше любить человека или вещь, чем Бога, он нарушает духовный закон и подвергается страданиям. Эти душевные терзания могут достигнуть такой точки, что он уже не хочет жить и совершает страшные преступления — самоубийство или убийство.
Поэтому всем нам нужно обрести смысл жизни: веру в Бога, и Бога определить для себя как ценность, стоящую на первом месте.
